Где жил а блок. Блок А.А. Основные даты жизни и творчества

Он принадлежал к тем идеалистам чистой воды, которых наше время уже почти не знает. Собственно, нам уже непонятны своеобразные и часто анекдотические рассказы о таких дворянах-шестидесятниках, как Салтыков-Щедрин или мой дед, об их отношении к императору Александру II, о собраниях Литературного фонда, о борелевских обедах, о хорошем французском и русском языке, об учащейся молодежи конца семидесятых годов. Вся эта эпоха русской истории отошла безвозвратно, пафос ее утрачен, и самый ритм показался бы нам чрезвычайно неторопливым.

В своем сельце Шахматове (Клинского уезда, Московской губернии) дед мой выходил к мужикам на крыльцо, потряхивая носовым платком; совершенно по той же причине, по которой И. С. Тургенев, разговаривая со своими крепостными, смущенно отколупывал кусочки краски с подъезда, обещая отдать все, что ни спросят, лишь бы отвязались.

Встречая знакомого мужика, дед мой брал его за плечо и начинал свою речь словами: "Eh bien, mon petit..." ["Ну, что, милый..." (франц.).].

Иногда на том разговор и кончался. Любимыми собеседниками были памятные мне отъявленные мошенники и плуты: старый Jacob Fidele [Яков Верный (франц.).], который разграбил у нас половину хозяйственной утвари, и разбойник Федор Куранов (по прозвищу Куран ), у которого было, говорят, на душе убийство; лицо у него было всегда сине-багровое – от водки, а иногда – в крови; он погиб в "кулачном бою". Оба были действительно люди умные и очень симпатичные; я, как и дед мой, любил их, и они оба до самой смерти своей чувствовали ко мне симпатию.

Однажды дед мой, видя, что мужик несет из лесу на плече березку, сказал ему: "Ты устал, дай я тебе помогу". При этом ему и в голову не пришло то очевидное обстоятельство что березка срублена в нашем лесу. Мои собственные воспоминания о деде – очень хорошие; мы часами бродили с ним по лугам, болотам и дебрям; иногда делали десятки верст, заблудившись в лесу; выкапывали с корнями травы и злаки для ботанической коллекции; при этом он называл растения и, определяя их, учил меня начаткам ботаники, так что я помню и теперь много ботанических названий. Помню, как мы радовались, когда нашли особенный цветок ранней грушовки, вида, не известного московской флоре, и мельчайший низкорослый папоротник; этот папоротник я до сих пор каждый год ищу на той самой горе, но так и не нахожу, - очевидно, он засеялся случайно и потом выродился.

Все это относится к глухим временам, которые наступили после событий 1 марта 1881 года. Дед мой продолжал читать курс ботаники в Петербургском университете до самой болезни своей; летом 1897 года его разбил паралич, он прожил еще пять лет без языка, его возили в кресле. Он скончался 1 июля 1902 года в Шахматове. Хоронить его привезли в Петербург; среди встречавших тело на станции был Дмитрий Иванович Менделеев.

Дмитрий Иванович играл очень большую роль в бекетовской семье. И дед и бабушка моя были с ним дружны. Менделеев и дед мой, вскоре после освобождения крестьян, ездили вместе в Московскую губернию и купили в Клинском уезде два имения – по соседству: менделеевское Боблово лежит в семи верстах от Шахматова, я был там в детстве, а в юности стал бывать там часто. Старшая дочь Дмитрия Ивановича Менделеева от второго брака – Любовь Дмитриевна – стала моей невестой. В 1903 году мы обвенчались с ней в церкви села Тараканова, которое находится между Шахматовым и Бобловым.

Жена деда, моя бабушка, Елизавета Григорьевна, – дочь известного путешественника и исследователя Средней Азии, Григория Силыча Корелина. Она всю жизнь – работала над компиляциями и переводами научных и художественных произведений; список ее трудов громаден; последние годы она делала до 200 печатных листов в год; она была очень начитана и владела несколькими языками; ее мировоззрение было удивительно живое и своеобразное, стиль – образный, язык – точный и смелый, обличавший казачью породу. Некоторые из ее многочисленных переводов остаются и до сих пор лучшими.

Переводные стихи ее печатались в "Современнике", под псевдонимом "Е. Б.", и в "Английских поэтах" Гербеля, без имени. Ею переведены многие сочинения Бокля, Брэма, Дарвина, Гексли, Мура (поэма "Лалла-Рук"), Бичер-Стоу, Гольдсмита, Стэнли, Теккерея, Диккенса, В. Скотта, Брэт Гарта, Жорж Занд, Бальзака, В. Гюго, Флобера, Мопассана, Руссо, Лесажа. Этот список авторов – далеко не полный. Оплата труда была всегда ничтожна. Теперь эти сотни тысяч томов разошлись в дешевых изданиях, а знакомый антикварными ценами знает, как дороги уже теперь хотя бы так называемые "144 тома" (изд. Г. Пантелеева), в которых помещены многие переводы Е. Г. Бекетовой и ее дочерей. Характерная страница в истории русского просвещения.

Отвлеченное и "утонченное" удавалось бабушке моей меньше, ее язык был слишком лапидарен , в нем было много бытового. Характер на редкость отчетливый соединялся в ней с мыслью ясной, как летние деревенские утра, в которые она до свету садилась работать. Долгие годы я помню смутно, как помнится все детское, ее голос, пяльцы, на которых с необыкновенной быстротой вырастают яркие шерстяные цветы, пестрые лоскутные одеяла, сшитые из никому не нужных и тщательно собираемых лоскутков, – и во всем этом – какое-то невозвратное здоровье и веселье, ушедшее с нею из нашей семьи. Она умела радоваться просто солнцу, просто хорошей погоде, даже в самые последние годы, когда ее мучили болезни и доктора, известные и неизвестные, проделывавшие над ней мучительные и бессмысленные эксперименты. Все это не убивало ее неукротимой жизненности.

Эта жизненность и живучесть проникала и в литературные вкусы; при всей тонкости художественного понимания она говорила, что "тайный советник Гёте написал вторую часть "Фауста", чтобы удивить глубокомысленных немцев". Также ненавидела она нравственные проповеди Толстого. Все это вязалось с пламенной романтикой, переходящей иногда в старинную сентиментальность. Она любила музыку и поэзию, писала мне полушутливые стихи, в которых звучали, однако, временами грустные ноты:

Так, бодрствуя в часы ночные
И внука юного любя,
Старуха-бабка не впервые
Слагала стансы для тебя.

Она мастерски читала вслух сцены Слепцова и Островского, пестрые рассказы Чехова. Одною из последних ее работ был перевод двух рассказов Чехова на французский язык (для"Revue des deux Mondes"). Чехов прислал ей милую благодарственную записку.

К сожалению, бабушка моя так и не написала своих воспоминаний. У меня хранится только короткий план ее записок; она знала лично многих наших писателей, встречалась с Гоголем, братьями Достоевскими, Ап. Григорьевым, Толстым, Полонским, Майковым. Я берегу тот экземпляр английского романа, который собственноручно дал ей для перевода Ф. М. Достоевский. Перевод этот печатался во "Времени".

Бабушка моя скончалась ровно через три месяца после деда – 1 октября 1902 года. От дедов унаследовали любовь к литературе и незапятнанное понятие о ее высоком значении их дочери – моя мать и ее две сестры. Все три переводили с иностранных языков. Известностью пользовалась старшая – Екатерина Андреевна (по мужу – Краснова). Ей принадлежат изданные уже после ее смерти (4 мая 1892 года) две самостоятельных книги "Рассказов" и "Стихотворений" (последняя книга удостоена почетного отзыва Академии наук). Оригинальная повесть ее "Не судьба" печаталась в "Вестнике Европы". Переводила она с французского (Монтескье, Бернарден де Сен-Пьер), испанского (Эспронседа, Бэкер, Перес Гальдос, статья о Пардо Басан), переделывала английские повести для детей (Стивенсон, Хаггарт; издано у Суворина в "Дешевой библиотеке").

Моя мать, Александра Андреевна (по второму мужу – Кублицкая-Пиоттух), переводила и переводит с французского – стихами и прозой (Бальзак, В. Гюго, Флобер, Зола, Мюссе, Эркман-Шатриан, Додэ, Боделэр, Верлэн, Ришпэн). В молодости писала стихи, но печатала – только детские.

Мария Андреевна Бекетова переводила и переводит с польского (Сенкевич и мн. др.), немецкого (Гофман), французского (Бальзак, Мюссе). Ей принадлежат популярные переделки (Жюль Верн, Сильвио Пеллико), биографии (Андерсен), монографии для народа (Голландия, История Англии и др.). "Кармозина" Мюссе была не так давно представлена в театре для рабочих в ее переводе.

В семье отца литература играла небольшую роль. Дед мой – лютеранин, потомок врача царя Алексея Михайловича, выходца из Мекленбурга (прародитель – лейб-хирург Иван Блок был при Павле I возведен в российское дворянство). Женат был мой дед на дочери новгородского губернатора – Ариадне Александровне Черкасовой.

Отец мой, Александр Львович Блок, был профессором Варшавского университета по кафедре государственного права; он скончался 1 декабря 1909 года. Специальная ученость далеко не исчерпывает его деятельности, равно как и его стремлений, может быть менее научных, чем художественных. Судьба его исполнена сложных противоречий, довольно необычна и мрачна. За всю жизнь свою он напечатал лишь две небольшие книги (не считая литографированных лекций) и последние двадцать лет трудился над сочинением, посвященным классификации наук. Выдающийся музыкант, знаток изящной литературы и тонкий стилист, – отец мой считал себя учеником Флобера. Последнее и было главной причиной того, что он написал так мало и не завершил главного труда жизни: свои непрестанно развивавшиеся идеи он не сумел вместить в те сжатые формы, которых искал; в этом искании сжатых форм было что-то судорожное и страшное, как во всем душевном и физическом облике его. Я встречался с ним мало, но помню его кровно.

Детство мое прошло в семье матери. Здесь именно любили и понимали слово; в семье господствовали, в общем, старинные понятия о литературных ценностях и идеалах. Говоря вульгарно, по-верлэновски, преобладание имела здесь еlоquence [красноречие (франц.).]; одной только матери моей свойственны были постоянный мятеж и беспокойство о новом, и мои стремления к musique [музыке – фр.] находили поддержку у нее. Впрочем, никто в семье меня никогда не преследовал, все только любили и баловали. Милой же старинной еlоquenсе обязан я до гроба тем, что литература началась для меня не с Верлэна и не с декадентства вообще. Первым вдохновителем моим был Жуковский. С раннего детства я помню постоянно набегавшие на меня лирические волны, еле связанные еще с чьим-либо именем. Запомнилось разве имя Полонского и первое впечатление от его строф:

Снится мне: я свеж и молод,
Я влюблен. Мечты кипят.
От зари роскошный холод
Проникает в сад.

Жизненных опытов" не было долго. Смутно помню я большие петербургские квартиры с массой людей, с няней, игрушками и елками – и благоуханную глушь нашей маленькой усадьбы. Лишь около 15 лет родились первые определенные мечтания о любви, и рядом – приступы отчаянья и иронии, которые нашли себе исход через много лет – в первом моем драматическом опыте "Балаганчик", лирические сцены). "Сочинять" я стал чуть ли не с пяти лет. Гораздо позже мы с двоюродными и троюродными братьями основали журнал "Вестник", в одном экземпляре; там я был редактором и деятельным сотрудником три года.

Серьезное писание началось, когда мне было около 18 лет. Года три-четыре я показывал свои писания только матери и тетке. Все это были – лирические стихи, и ко времени выхода первой моей книги "Стихов о Прекрасной Даме" их накопилось до 800, не считая отроческих. В книгу из них вошло лишь около 100. После я печатал и до сих пор печатаю кое-что из старого в журналах и газетах.

Семейные традиции и моя замкнутая жизнь способствовали тому, что ни строки так называемой "новой поэзии" я не знал до первых курсов университета. Здесь, в связи с острыми мистическими и романическими переживаниями, всем существом моим овладела поэзия Владимира Соловьева. До сих пор мистика, которой был насыщен воздух последних лет старого и первых лет нового века, была мне непонятна; меня тревожили знаки, которые я видел в природе, но все это я считал "субъективным" и бережно оберегал от всех. Внешним образом готовился я тогда в актеры, с упоением декламировал Майкова, Фета, Полонского, Апухтина, играл на любительских спектаклях, в доме моей будущей невесты, Гамлета, Чацкого, Скупого рыцаря и... водевили. Трезвые и здоровые люди, которые меня тогда окружали, кажется, уберегли меня тогда от заразы мистического шарлатанства, которое через несколько лет после того стало модным в некоторых литературных кругах. К счастию и к несчастью вместе, "мода" такая пришла, как всегда бывает, именно тогда, когда все внутренно определилось; когда стихии, бушевавшие под землей, хлынули наружу, нашлась толпа любителей легкой мистической наживы.

Впоследствии и я отдал дань этому новому кощунственному "веянью"; но все это уже выходит за пределы "автобиографии". Интересующихся могу отослать к стихам моим и к статье "О современном состоянии русского символизма" (журнал "Аполлон" 1910 года). Теперь же возвращусь назад.

От полного незнания и неумения сообщаться с миром со мною случился анекдот, о котором я вспоминаю с удовольствием и благодарностью: как-то в дождливый осенний день (если не ошибаюсь, 1900 года) отправился я со стихами к старинному знакомому нашей семьи, Виктору Петровичу Острогорскому, теперь покойному. Он редактировал тогда "Мир божий". Не говоря, кто меня к нему направил, я с волнением дал ему два маленьких стихотворения, внушенные Сирином, Алконостом и Гамаюном В. Васнецова. Пробежав стихи, он сказал: "Как вам не стыдно, молодой человек, заниматься этим, когда в университете бог знает что творится!" – и выпроводил меня со свирепым добродушием. Тогда это было обидно, а теперь вспоминать об этом приятнее, чем обо многих позднейших похвалах.

После этого случая я долго никуда не совался, пока в 1902 году меня не направили к В. Никольскому, редактировавшему тогда вместе с Репиным студенческий сборник. Уже через год после этого я стал печататься "серьезно". Первыми, кто обратил внимание на мои стихи со стороны, были Михаил Сергеевич и Ольга Михайловна Соловьевы (двоюродная сестра моей матери). Первые мои вещи появились в 1903 году в журнале "Новый путь" и, почти одновременно, в альманахе "Северные цветы".

Семнадцать лет моей жизни я прожил в казармах л.-гв. Гренадерского полка (когда мне было девять лет, мать моя вышла во второй раз замуж, за Ф. Ф. Кублицкого-Пиоттух, который служил в полку). Окончив курс в СПб. Введенской (ныне – императора Петра Великого) гимназии, я поступил на юридический факультет Петербургского университета довольно бессознательно, и только перейдя на третий курс, понял, что совершенно чужд юридической науке. В 1901 году, исключительно важном для меня и решившем мою судьбу, я перешел на филологический факультет, курс которого и прошел, сдав государственный экзамен весною 1906 года (по славяно-русскому отделению).

Университет не сыграл в моей жизни особенно важной роли, но высшее образование дало, во всяком случае, некоторую умственную дисциплину и известные навыки, которые очень помогают мне и в историко-литературных, и в собственных моих критических опытах, и даже в художественной работе (материалы для драмы "Роза и Крест"). С годами я оцениваю все более то, что дал мне университет в лице моих уважаемых профессоров – А. И. Соболевского, И. А. Шляпкина, С. Ф. Платонова, А. И. Введенского и Ф. Ф. Зелинского. Если мне удастся собрать книгу моих работ и статей, которые разбросаны в немалом количестве по разным изданиям, но нуждаются в сильной переработке, – долею научности, которая заключена в них, буду я обязан университету.

В сущности, только после окончания "университетского" курса началась моя "самостоятельная" жизнь. Продолжая писать лирические стихотворения, которые все, с 1897 года, можно рассматривать как дневник, я именно в год окончания курса в университете написал свои первые пьесы в драматической форме; главными темами моих статей (кроме чисто литературных) были и остались темы об "интеллигенции и народе", о театре и о русском символизме (не в смысле литературной школы только).

Каждый год моей сознательной жизни резко окрашен для меня своей особенной краской. Из событий, явлений и веяний, особенно сильно повлиявших на меня так или иначе, я должен упомянуть: встречу с Вл. Соловьевым, которого я видел только издали; знакомство с М. С. и О. М. Соловьевыми, 3. Н. и Д. С. Мережковскими и с А. Белым; события 1904 – 1905 года; знакомство с театральной средой, которое началось в театре покойной В. Ф. Комиссаржевской; крайнее падение литературных нравов и начало "фабричной" литературы, связанное с событиями 1905 года; знакомство с творениями покойного Августа Стриндберга (первоначально – через поэта Вл. Пяста); три заграничных путешествия: я был в Италии – северной (Венеция, Равенна, Милан) и средней (Флоренция, Пиза, Перуджия и много других городов и местечек Умбрии), во Франции (на севере Бретани, в Пиренеях – в окрестностях Биаррица; несколько раз жил в Париже), в Бельгии и Голландии; кроме того, мне приводилось почему-то каждые шесть лет моей жизни возвращаться в Bad Nauheim (Hessen-Nassau), с которым у меня связаны особенные воспоминания.

Этой весною (1915 года) мне пришлось бы возвращаться туда в четвертый раз; но в личную и низшую мистику моих поездок в Bad Nauheim вмешалась общая и высшая мистика войны.

Александр Александрович Блок (1880-1921) — русский поэт. Блок родился в Петербурге в высокообразованной и культурной семье. Его отец — профессор права Варшавского университета А.Л. Блок, мать — потомственная дворянка. Воспитывался будущий поэт в семье деда по матери А.Н. Бекетова. В доме Бекетовых царила атмосфера литературы, науки, культуры, и Блок впитал всё это с ранних лет. В семье поощрялись детские стихи Блока, тем более что в доме были сильны литературные традиции, Бекетовы дружили с Ф.М. Достоевским, М.Е. Салтыковым-Щедриным, семьёй Тютчевых и другими выдающимися деятелями русской культуры.

Блок получил хорошее образование. В 1891-1898 годах он учился во Введенской гимназии в Петербурге, затем три года на юридическом факультете Петербургского университета. Окончательно осознав своё литературное призвание, будущий поэт в 1901 году переходит на филологический факультет университета, который оканчивает в 1906 году. За годы учёбы Блок становится одним из самых известных современных русских поэтов, он примыкает к течению символизм, сближается с известными символистами Д.С. Мережковским, В.Я. Брюсовым, З.Н. Гиппиус, К.Д. Бальмонтом. Тесная дружба связывает в эти годы Блока с одним из лидеров символизма Андреем Белым. В 1903 году Александр Александрович выпускает первый сборник стихотворений «Стихи о Прекрасной Даме », посвящённых своей жене — Любови Дмитриевне Менделеевой, дочери великого русского учёного Д.И. Менделеева.

После окончания университета Блок продолжает писать стихи, создаёт литературоведческие работы о творчестве А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского и других русских писателей, принимает активное участие в литературной и общественной жизни России. Творчество Блока выходит за пределы символизма, становится шире и по содержанию, и по своеобразию поэтической манеры. Каждая новая книга поэта несла в себе новую грань видения мира. Так, во втором сборнике стихов «Нечаянная радость » (1907) поэт пытается осмыслить перемены в окружающей действительности, а сборник любовной лирики «Снежная маска » (1907) посвящён стихии и страсти в душе человека. В стихотворениях этого сборника идеальный образ любви меняется: Блок пишет о земных чувствах.

Помимо постоянной темы поэзии Блока — темы любви, понимание которой усложнялось на всём протяжении его творчества, ведущими в его зрелой поэзии становятся также темы судьбы, искусства. Родины. Блок создаёт поэтические шедевры о любви — «Незнакомка » (1906), о Родине — «Россия » (1908), цикл «На поле Куликовом » (1909), философские поэмы о судьбе, истории и жизни — «Соловьиный сад » (1915) и «Возмездие » (1908-1913). В разгар Первой мировой войны, в 1916-1917 годы, Блок служит в армии. Февральская и Октябрьская революции в России вызвали у поэта творческий подъём: грандиозные исторические события и глубокие раздумья выразились в поэмах «Двенадцать » (1918) и «Скифы » (1918). В 1921 году Блока поражает тяжёлое заболевание сердца, которое привело к смерти поэта 7 августа того же года.

Периоды творчества Блока

Блок разделял своё творчество на три периода. Первый он назвал «теза », к нему относятся стихотворения 1900-1903 годов, в основном собранные в цикле «Стихи о Прекрасной Даме». Для стихотворений этого периода характерны мистические настроения, идеальные чувства, философские размышления о Вечной Женственности, на которые повлияло учение русского философа и поэта Владимира Соловьёва (старшего современника Блока).

Следующий период (1904-1907) Блок назвал «антитезой ». Мистические настроения предыдущего периода сменяются скептическим отношением к действительности. Так, например, в идеальном женском образе появляются земные, смертные мотивы — стихотворение «Незнакомка» (1906):

И веют древними поверьями

Её упругие шелка,

И шляпа с траурными перьями,

И в кольцах узкая рука.

В этот период в лирике Блока появляется социальная проблематика, вызванная наблюдениями поэта над тяжёлыми условиями жизни простых рабочих. Эта тема ярко выражена в мрачном стихотворении «Фабрика» (1903), написанном на стыке двух периодов творчества и отражающем предчувствие Первой русской революции. Блок так пишет об обманутых рабочих:

Они войдут и разбредутся,

Навалят на спины кули.

И в жолтых окнах засмеются,

Что этих нищих провели.

Зрелый период своего творчества Блок (1908) назвал «синтеза »: в нём разрозненные темы объединяются в единое целое — тему судьбы России, её прошлого, настоящего и будущего. Характерным для этой темы стал цикл стихотворений «На поле Куликовом» (1908). В нём утверждается нерасторжимая внутренняя связь современного человека с древней историей своей страны. Поразительно, что Блок пишет о сражении шестисотдвадцативосьмилетней давности так, словно он сам являлся его участником. Куликовская битва произошла в Рождество Богородицы, покровительницы русского народа. Во втором стихотворении цикла изображается, как Она ночью сходит на русское войско, чтобы защитить его в предстоящей роковой схватке:

И с туманом над Непрядвой спящей,

Прямо на меня

Ты сошла, в одежде свет струящей,

Не спугнув коня.

<...>

И когда, наутро, тучей черной

Двинулась орда,

Был в щите Твой лик нерукотворный

Светел навсегда.

Вера в будущее России провозглашается в последних поэмах Блока — «Двенадцать» (1918) и «Скифы» (1918). В поэме «Скифы» Блок подчёркивает особую судьбу русского народа, его самобытность, мощь и миролюбие:

Придите к нам! От ужасов войны

Придите в мирные объятья!

Пока не поздно — старый меч в ножны,

Товарищи! Мы станем братья!

Поэма «Двенадцать» — вершина поэзии Блока. В ней поэт с большой выразительностью показал стылый мрак и пронизывающий мороз, глухую вражду и смуту в умах и сердцах людей, неукротимую стихию революционного времени. Но главная, итоговая мысль поэта такова: что бы ни происходило на земле, через тьму и ужасы жизни к добру и свету человека ведёт Бог:

Нежной поступью надвьюжной,

Снежной россыпью жемчужной,

В белом венчике из роз —

Впереди — Иисус Христос.

Биография, история жизни Блока Александра Александровича

Знакомство с будущей женой состоялось в стенах университета, это была дочь знаменитого Менделеева, учёного-химика. Молодая пара обвенчалась в 1903 году. Блок был влюблён в свою жену. Это было редкое по силе чувство, которое бывает дано не каждому. Первая любовь Блока тоже оставила глубокий след в душе и в поэзии. Первую влюблённость поэт пережил ещё в гимназические годы на курорте в Баден-Бадене, где отдыхала семья в 1897 году. К 1901 году у поэта было написано уже много стихов, это была лирика о любви, стихи о природе. Поэзия Блока строилась на идеалистических идеях философии Платона, она была полна неясных предчувствий, намёков и иносказаний. В поэзии присутствовал нереальный мир высших идей, это было нечто возвышенное.

Отношения с женой были противоречивыми и очень сложными, так как близости физической между ними почти не было. В это время Блок сблизился с символистами. Было два кружка символистов - петербургский и московский. В первом царила Зинаида Гиппиус и Мережковский, во втором, в Москве, главной фигурой был Брюсов. Александр сблизился с московским кружком поклонников философии Вл. Соловьёва, среди них выделялся Андрей Белый. Белый тогда был начинающим прозаиком и поэтом, теоретиком и знатоком новой литературы и нового искусства. Группа Андрея Белого с восторгом встретила стихи Блока. В издательстве символистов вышла книжка "Стихи о прекрасной Даме". Жена Блока стала предметом влюблённости Андрея Белого, но он был отвергнут. Тем не менее, семейные отношения стали ещё более напряжёнными.

ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

В жизни Блока была не одна женщина, которая оказала влияние на его поэзию. Каждый период биографии становился поэзией. История появления цикла "Кармен" связана с чувством к Любви Александровне Дельмас. Дельмас - это был её сценический псевдоним, по фамилии матери. Настоящая её фамилия была Тишинская. Это была известная певица, закончившая Петербургскую консерваторию. Она пела романсы на слова Блока в Тенишевском училище, когда все заметили, что Блок и Дельмас поразительно подходят друг другу. Их чувство было "страшно серьёзно". Это была ослепительная женщина, но была ли она красива? У Блока было своеобразное представление о женской красоте, на самом деле это была уже не молодая, грузная женщина. Ей были посвящены циклы "Кармен", "Арфа и скрипка", "Седое утро", поэма "Соловьиный сад", которую Блок завершил в 1915 году.

Совершив интересные путешествия за границу, Блок выпустил цикл лучших в русской поэзии стихов об Италии и много других замечательных произведений.

Летом 1916 года Блока призвали в армию, где и застала его информация о февральской революции 1917 года. Когда поэт возвратился в Петроград, то стал принимать участие в расследовании преступлений царского режима в составе Чрезвычайной комиссии. Его книга об этих расследованиях вышла посмертно. Последний короткий творческий подъём произошёл в 1918 году, когда вышли поэмы "Двенадцать" и "Скифы". Образа Христа никто не принял и не понял, поэма была воспринята очень по-разному. Революционеры отнеслись более снисходительно, но противники революции объявили поэту настоящий бойкот.

В 1919 году Блока обвинили в антисоветском заговоре. Его долго допрашивали, но вступился Луначарский. Поэта освободили, он стал пытаться сотрудничать с властью. Вскоре Блок почувствовал наступление кризиса творчества, он понял, что места в новой литературе у него не будет. Его физическое состояние сильно ухудшилось, он находился на грани истощения, на грани жизни и смерти. Он отказался в последнее время от творчества и умер от воспаления сердечных клапанов 7 августа 1921 года.

Родился 16 (28) ноября 1880 года в Санкт-Петербурге в высококультурной семье (отец – профессор, мать – писательница).

В 1889 году был отдан во второй класс Введенской гимназии, которую окончил в 1898 году. Затем получил образование в Петербургском университете, где учился сперва на юридическом факультете, а после – на историко-филологическом. К слову, ректором университета был его дедушка А.Н. Бекетов.

Творчество

В биографии Блока первые стихи были написаны в пятилетнем возрасте.
В 16 лет Александр Блок занимался актерским мастерством, стремясь покорить сцену.

В 1903 году Блок женится на дочке знаменитого ученого Д.И. Менделеева – Л. Д. Менделеевой. В неё которую также был очень влюблен Андрей Белый , на этой почве у них с Александром Блоком возник конфликт.

В следующем году были впервые напечатаны стихи Блока, вышедшие в сборнике под названием «Стихи о прекрасной даме».

В 1909 году Блок с женой уезжают отдохнуть в Италию и Германию. За творчество того периода Александра Александровича Блока приняли в общество «Академия». В котором уже состояли Валерий Брюсов , Михаил Кузмин, Вячеслав Иванов, Иннокентий Анненский .

Кратко говоря, творчество Блока содержит несколько направлений. Для ранних его произведений свойственен символизм. Дальнейшие стихи Блока рассматривают социальное положение народа. Он глубоко переживает трагическую участь человечества («Роза и крест»,1912), затем приходит к мысли об обязательном возмездии (цикл «Возмездие» 1907-1913, цикл «Ямбы» 1907-1914).

Одним из известнейших стихотворений Блока является «Ночь, улица, фонарь, аптека».

Блок также питал интерес к детской литературе, написал множество стихотворений, некоторые из них вошли в сборники для детей «Круглый год» и «Сказки» (оба – 1913 г.)

Последние годы жизни и смерть

Во время революции Блок не эмигрировал, стал работать в издательстве города Петрограда. Революционные события в Петербурге нашли отражение в биографии Александра Блока в стихотворениях, поэмах («Двенадцать»,1918 г.), статьях.

Перед смертью поэт часто болел. На запрос о выезде из страны для лечения и последующее ходатайство Максима Горького политбюро ЦК РКП(б) ответило отказами. После такого решения Блок отказался принимать пищу и лекарства, уничтожил свои записи.

Живя в Петрограде среди нищеты, Александр Блок скончался от болезни сердца 7 августа 1921 года.

Хронологическая таблица

Другие варианты биографии

Квест

Мы подготовили интересный квест о жизни Александра Александровича- пройти .

Тест по биографии

А вы хорошо знаете краткую биографию Блока? Пройдите тест и узнаете!