Безумство гения или творческая свобода? Гениальность и сумасшествие талантливых безумцев, давших миру великие идеи
Мысль о том, что гениальность - это безумие, очень старая, ее высказывал еще Платон. Люди, обладающие этими качествами – безумием или гениальностью – иначе видят мир и иначе ставят свои цели, чем озадачивают обычных граждан творениями своего ума. Граждане ищут объяснений в рамках привычных представлений о реальности и не догадываются, что безумные посылы в теориях гениев происходят не из мира сего.
Вопрос о близости невроза безумия с гениальностью довольно активно обсуждается в современной западной психологии. По мнению Ланге Эйхбаума, девять десятых всех гениев ненормальные; едва ли не все гении - психопаты. По мнению Дж. Карлсона, ген шизофрении был и у Эйнштейна, у сына которого врачи констатировали шизофрению. Следовательно, Эйнштейн был носителем такого гена, что, несомненно, влияло на умственный и душевный строй этого гения, хотя и не вызвало заболевания.
Американский исследователь безумия приводит целые списки гениев, страдавших душевными болезнями (Декарт, Паскаль, Ньютон, Фарадей, Дарвин; философы - Платон, Кант, Шопенгауэр, Эмерсон, Спенсер, Ницше, Джеймс и другие).
Что бы Вы ответили на утверждение о том, что скорость света в направлении движения Земли, сложенная со скоростью последней, равна просто скорости света; и что скорость света в обратном направлении за вычетом скорости движения Земли тоже равна все той же скорости света? Ну да, и я думаю точно также. Но физики-теоретики в изрядной своей части поддерживают такой безумный тезис, а придумал его гениальный Эйнштейн. Впрочем, до и после Эйнштейна были и другие гениальные физики и философы, видевшие мир в подобном безумном ключе. Точнее сказать, их зачастую не заботила наша низменная реальность, а стояла задача построения теории не опирающуюся в исходных положениях на реальность, но, тем не менее, позволяющую некоторые явления реальности предсказать.
Озадачившись устойчивостью факта существованием подобных феноменов – по части теорий, ничего не объясняющих в реальном мире, но позволяющие в нем что-то предсказать, – я решил обратиться за помощью в интернет. Но начал с феномена "гений и безумие". Вот какие ответы я нашел по адресу:
http://otvet.mail.ru/question/24040570
"Андрей Шулятьев Гуру
Что есть гений? Это отклонение от среднего развития человека. А что есть сумасшедший? Это отклонение от среднего развития человека. Что есть нормальный человек? Это среднестатистический человек, то есть ни-то ни се. Является ли гений средним человеком? нет! Является ли гений сумасшедшим- безусловно! Поэтому гениальные мысли есть ничто иное как [безумие] бред сумасшедшего! Так же бред сумасшедшего вполне может быть гениальным!
СНГ Просветленный
Не надо грязи! У сумасшедшего – бред [безумие]! У гения - гениальные творения и мысли! Надо самому быть сумасшедшим, чтобы принять чужой бред [безумие] за гениальность, тем более, что у каждого придурка есть свой собственный бред...
Андрей Шулятьев Гуру
По вашему Леонардо Да Винчи был гением? А вот современники считали его сумасшедшим!
Сальвадор Дали – безусловно гений, мог появится перед ожидающим его 2 часа дипломатом в голом виде на метле? А это было! Между гением и сумасшедшим почти нет грани, по сути гениальность вытекает из сумасшествия [безумия]! И сегодняшний бред может завтра оказаться действительностью!
СНГ Просветленный
Само понятие "БРЕД СУМАШЕДШЕГО", это клиника, а не философия. Впрочем в жизни все это зависит от наблюдателя, тут я с Вами согласен!"
Последняя фраза показалась мне гениальной. Ведь и Эйнштейн утверждал, например, что одновременные события могут быть и не одновременными разом. Да нет же, дело совсем не в том, что одновременные для одного наблюдателя события могут казаться неодновременными для другого наблюдателя, а в том что они в зависимости от наблюдателя могут быть реально одновременны и не одновременны. Это допущение из мира безумия перекочевало в математическую часть специальной теории относительности – СТО.
Богоподобная сущность, гений, сумасшедший (безумец)
http://monada.info/раздел-3-человек/38-богоподобная-сущность-гений-сумасшедший-безумец
«Высокий ум безумию сосед
Границы твердой между ними нет»
Джон Драйден (1631-1700)
Мистическая часть исследования – это не для моего ума, а я постарался отфильтровать из него то, что ближе к факту:
"Термин «богоподобная сущность» встречается в этом материальном мире редко, чаще используется его менее значимый эквивалент – термин «гений». Платон недаром считал любое творчество – «бредом, даруемым Богом». Термин «богоподобный» относится к тем, кто не может жить без творения ни дня, ни даже ночи. Есть определение различия между талантом и гением – «талант попадает в цель, в которую никто не может попасть, гений – в цель, которую никто кроме него не видит».
Связь между безумием и гениальностью обнаруживалась во все времена, в древнейших языках планеты одни и те же слова означали и высокую творческую способность и психическое расстройство, санскритское «ниграта», древнееврейское «нави» означали одновременно и «пророчество» и «безумие».
Обычно принято считать отличительным признаком гения одаренность. Но какой смысл вкладывается в слово одаренность? Если в это понятие входит нестандартность мышления, отличительность, особенность, уникальность, то с этим можно согласиться. Но интересно то, что и безумие характеризуется этими же отклонениями от нормы. Самым значительным трудом, подтверждающим связь между гениальностью и безумием, стала работа итальянского невропатолога Чезаре Ломброзо «Гений и помешательство», который собрал массу фактов всевозможных отклонений, в том числе и сексуальных, в поведении великих людей.
Ламброзо в своей работе, как бы замыкает круг, доказывая взаимосвязанность гениальности и безумия, при этом не вдаваясь в анализ того, что является причиной, а что следствием.
Г.В. Сегалин (врач-психиатр) рассматривал гениальную личность как симбиоз двух скрещивающихся наследственных компонентов потенциальной одаренности и психопатической [безумной] компоненты".
Ну ладно, с гением и безумством мы вроде бы немного разобрались. Возможно, часть из них – это люди с некоторыми отклонениями в психике и в мозгах, позволяющих им видеть сей мир некоторым специфическим или, проще говоря, нереальным образом. Впрочем, оговорюсь, я не уверен, что Эйнштейна можно отнести к таким безнадежно "отклоненным". Хотя вполне возможно, что изрядную часть своей жизни он таким и был. То есть, интуиция подсказывает мне, что совершенно не по случайности он показал человечеству на фотографии свой высунутый язык, а это был четкий сигнал здравомыслящей части человечества, что он, Эйнштейн, не умалишенный.
Но дело ведь не только в собственно Эйнштейне – его гениальности или безумии. Остается первая часть исходного вопроса: почему же столь многие из физиков говорят, что теория относительности справедлива и безгрешна, несмотря на всю парадоксальность "постулатов" СТО. Как могло так получиться, что вроде бы трезвые и даже здравомыслящие люди могут подобное утверждать, в том числе порой даже совершенно искренне утверждать? Ответ я нашел в рассказе Вольфа Мессинга о голубях в голове.
Дело в том, что у одного вполне здорового и трезвомыслящего польского графа – не гения и не безумца – обнаружилась одна странная с точки зрения посторонних наблюдателей особенность. Ему представилось, что в его голове свили себе гнездо обыкновенные голуби, сизари. Обращались к врачам, но безуспешно, и тогда обратились Мессингу.
Тот не стал, подобно прочим, убеждать графа, обращаясь к его здравому смыслу, что в голове голуби жить не могут. Наоборот:
"– Да, граф, – сказал я, – вы правы. У вас в голове – голубиное гнездо. И преогромное. Целая голубятня!
– А разве я сомневаюсь в этом? И день и ночь крыльями хлопают. .. А тут как-то к ним кошка забралась! Вот переполох был. Я думал, у меня голова лопнет. ..
– Могу выгнать ваших ненормальных жильцов, и притом так, что они не вернутся.
– Буду весьма обязан..."
Короче, графу завязали глаза и застрелили несколько голубей, якобы вылетевших из его головы. Потом позволили ему снять с лица повязку и открыть глаза.
Граф собственноручно закопал трупики несчастных голубей. И голова у него оставалась "чистой" в течение нескольких лет, пока суть происходившего не раскрыл ему один близкий знакомый, полагая, что граф уже окончательно излечился. Но тот, узнав истину, с криком схватился за голову. .. Голуби с тех пор "жили" в ней до самой его смерти. В этой второй стадии средств вторично излечить его уже не было.
Так вот, если кто-то без тени сомнения поведает Вам о "кристально ясных", чистых, безгрешных и несомненных идеях специальной теории относительности, Вы с ним не спорьте. Он во второй, неизлечимой, стадии и у него голуби в голове. А я на этом пока заканчиваю свой небольшой экскурс по теме безумия и гениальности.
Высокий ум безумию сосед.
Границы твёрдой между ними нет.
Джон Драйден
Ван Гог считал себя одержимым бесом. У Гофмана была мания преследования и галлюцинации. Гоббс боялся оставаться в темной комнате, там ему мерещились привидения. Гончаров был ипохондриком, Врубель и Хармс лечились в психиатрических клиниках, Достоевский страдал эпилепсией и болезненной страстью к азартным играм, у Мандельштама был тяжёлый невроз и попытки суицида. К гениальным безумцам относят Моцарта, Шумана, Бетховена и Генделя. У Рафаэля было видение (говоря медицинским языком - галлюцинация) образа Мадонны, который он и воплотил в своих произведениях. Галлюцинации переживали Крамской во время работы над картиной «Христос на распутье», Державин во время написания оды «Бог». Мопассан иногда видел у себя в доме своего двойника. У Глинки было нервное расстройство, доходящее до галлюцинаций. Список знаменитых творческих личностей, страдающих психическими заболеваниями, можно продолжить до бесконечности.
"Не существует гения без примеси сумасшествия", - сказал Аристотель. Древнегреческий драматург Эврипид (480-406 до н.э.) отмечал тесную связь между такими состояниями, как опьянение, безумие и экстаз художника. Подобной же мысли придерживался и Демокрит (460-370 до н.э.): "Без безумия не может быть ни один великий поэт". Из более близких нам писателей Паскаль говорил, что величайшая гениальность граничит с полнейшим сумасшествием.
Некоторые языки имеют одинаковые слова как для обозначения психического расстройства, так и высокой творческой способности: древнегреческое "мания" [1 ], древнееврейское "нави", санскритское "ниграта" означали и "безумие", и "пророчество". В древнеисландском языке одним словом обозначали и понятие "бешеный", и "дух, поэзия". На украинском языке "сумасшедший" звучит как "божевiльний". То есть сумасшедший - это одержимый Божьей волей. Согласно древним текстам, "тело сумасшедших находится на земле, разум же их удерживается Божеством на небе и возвращается к ним только в тех случаях, когда они должны говорить, поэтому каждое их слово считается откровением".
Платон (427-347 до н.э.) утверждал, что "бред не есть болезнь, а, напротив, величайшее из благ, даруемых нам богами; под влиянием бреда дельфийские и додонские прорицательницы оказали тысячи услуг гражданам Греции, тогда как в обыкновенном состоянии они приносили мало пользы или же совсем оказывались бесполезными. Много раз случалось, что когда боги посылали народам эпидемии, то кто-нибудь из смертных впадал в священный бред и, делаясь под влиянием его пророком, указывал лекарство против этих болезней". Фридрих Ницше (1844-1900) в своей книге "Человеческое, слишком человеческое" (1878 г.) пишет, имея в виду гениев, "...придаток полубезумия всегда хорошо помогал им", так как "безумные идеи часто имеют значение целебных ядов".
Специфичность художественного творчества, согласно Платону, выражается в "одержимости" поэта. В диалоге "Ион" Сократу приписываются следующие слова: "Все хорошие эпические поэты слагают свои прекрасные поэмы не благодаря искусству, а лишь в состоянии вдохновения и одержимости". Платон неоднократно возвращается к утверждению, что поэт творит только тогда, когда его рассудок отступает на второй план и им овладевает божественное исступление. Наиболее конкретно эта мысль выражена в диалоге "Федр": "Третий вид одержимости и неистовства - от Муз... Кто же без неистовства, посланного Музами, подходит к порогу творчества в уверенности, что он благодаря лишь искусству станет изрядным поэтом, тот ещё далёк от совершенства: творения здравомыслящих затмятся творениями неистовых".
У Шекспира (1564-1616) встречаем следующее наблюдение:
"Поэта взор в возвышенном безумье
Блуждает между небом и землёй".
("Сон в летнюю ночь", V, l).
Склонность к шизофрении (приобретённая или наследственная) проявлялась у гениев, которые сделали выдающиеся вклады в развитие математики и естествознания. Среди них Исаак Ньютон, пионер высшей математики, Альберт Эйнштейн, автор теории относительности, Фрэнсис Крик, один из первооткрывателей спирали ДНК. Шизофрения преследовала и Джона Нэша, получившего в 1994 году Нобелевскую премию за исследования теории игр, чья болезнь отображена в книге «Игры разума» С. Назара и одноименном фильме Г. Ховарда.
Обычно ставят знак равенства между сумасшествием и глупостью, но это совсем не так. Сумасшествие, которое имеет в виду Аристотель, представляет собой иное восприятие действительности. Например, некогда все считали, что Солнце вращается вокруг Земли, а Коперник, наперекор всеобщему мнению, считал по-иному. Кем он был в глазах простых людей? - Сумасшедшим. - Разве женщина выйдет замуж за сумасщедшего? - Нет. - Подобно сумасшедшим, гениальные люди на всю жизнь остаются одинокими. Гений или бездетен, или его дети - более, чем не гении… Микеланджело постоянно твердил, что его искусство заменяет ему жену. И хотя "Гете, Гейне, Байрон, Челлини, Наполеон, Ньютон и не говорили этого, но своими поступками доказывали еще нечто худшее" - пишет Чезаре Ломброзо.
У гениев единственная путеводная звезда - их великая идея, которая составляет их счастье в земном мире, которая владеет ими всецело. Чтобы претворить в жизнь свои идеи, они не жалеют своих сил и трудятся не покладая рук, создавая великие шедевры, не останавливаясь ни перед какими сложностями. Можно сказать, что гениальность - это умение так сконцентрироваться-сфокусироваться на решении какой-то одной проблемы, что теряется и забывается всё вокруг . Бетховен и Ньютон, принявшись - один за музыкальные композиции, а другой за решение задач, до такой степени становились нечувствительными к голоду, что бранили слуг, когда те приносили им кушанья, уверяя, что они уже пообедали.
Для обычных людей этот мир является единственным, который они знают. Для гения же (или безумца) тот же самый мир с самого начала является чуждым, "неудобным", и именно в силу этого он, как никто другой, всё ставит под вопрос. Понятное дело, что репрессивные политические режимы не желают терпеть "инакомыслящих", задающих "неудобные вопросы", и для их изоляции от общества специально придумана лженаука - психиатрия. В "дурдомах" держат людей за решёткой не для того, чтобы их вылечить, а для того, чтобы изолировать от общества. Сколько гениев там закончили свои дни - одному Богу известно.
Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий / Авт.-сост. А.В. Шувалов. М.: ООО «Издательство АСТ»; ООО «Издательство Астрель»; ОАО «Люкс», 2004. 1212 с.
Высокий ум безумию сосед.
Границы твердой между ними нет.
Джон Драйден
Ну, сперва разберемся с самим термином. «Патография» это описание жизни и творчества личности с учетом (и главным образом, с этих позиций) неврозов, психозов и прочих неприятных для памяти гения вещей, о которых стараются не упоминать его официальные биографы.
Так что появление увесистой энциклопедии «патографий» явление, в наше время закономерное. Интерес к психиатрии плюс раскованность «желтой прессы» (которая не всегда-таки врет), плюс некая (подлая и корыстная) убежденность обывателя в том, что гениев и культовые фигуры можно творить чуть ли не поточным методом на «фабриках звезд», все это подготавливает массового читателя к погружению в нелицеприятную правду о бесспорных кумирах прошлого.
Впрочем, нездоровый интерес обывателя к грязному белью великанов человечества вещь вовсе не новая. Против этого еще восставал задетый за живое наш Пушкин. Помните? «Он мал, как мы, он мерзок, как мы!» Врете, подлецы: он и мал и мерзок не так, как вы, иначе» (с. 15).
До сих пор ученые спорят, является ли гений высшим проявлением человека, каким он (человек) природой задуман, или гений это форма психо- и всякой прочей патологии.
То, что одаренность сродни помешательству, заметили еще древние. «Mania» у греков это и пророческий дар, и поэтическое вдохновение, и психическое заболевание.
Мрачное средневековье довольно ловко манипулировало непростым психическим статусом выдающихся людей, то объявляя их бесноватыми, то причисляя за то же самое к лику святых (Жанна дАрк самый яркий пример).
Новое время обычно лишь бесстрастно констатировало или конфузливо вопрошало: «Увы, и почему гений и помешательство стоят так близко друг к другу?» (Д. Дидро); « Известную долю биографии великих людей должны написать их врачи» (Стендаль, с. 28).
Романтики возвеличивали саму болезненность гениальности, зато трезвый XX век жестко ставил медицинский диагноз: «В сущности своей художник это интровертированный, которому недалеко до невроза» (З. Фрейд, с. 29).
Согласно подсчетам составителя книги, около 86% всех выдающихся персонажей БСЭ страдало нарушениями психики (с. 9).
Природа все еще ревниво хранит тайну гениальности. Нелепой оказалась попытка прагматичных американцев культивировать гениев, законсервировав сперму нобелевских лауреатов. Увы, статистика показывает: если простые способности от поколения к поколению могут лишь возрастать, то гениальность это конечная точка такого возрастания. Гений или бездетен, или его дети более, чем не гении
Природа гениальности важная философская, психиатрическая и социальная проблема. В 192530 гг. в нашей стране издавался уникальный в своем роде «Клинический архив Гениальности и Одаренности». Издатель Г.В. Сегалин и коллектив его авторов, вероятно, все же чуть перебрали в своей увлеченности, преобразовав пантеон светочей человечества в заурядный «дом скорби». Однако сведения были накоплены и систематизированы уникальные.
Вернуться к исследованиям команды Сегалина советские психиатры смогли лишь в 60-е гг. Книга Шувалова едва ли не первая после 20-х гг. попытка собрать огромный материал на столь щекотливую тему.
Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в статьи, посвященные классикам отечественной словесности (ибо, по понятным причинам, мы решили не трогать тени политиков, а тем паче основателей мировых религий).
№ 1 в нашем списке конечно, Николай Васильевич Гоголь, которому психиатр Бурно поставил безапелляционный диагноз: «шубообразная шизофрения» (с. 324).
Автор, как будто, согласен с этим вердиктом, подкрепляя его доводом, что с развитием болезни Гоголь утратил творческие способности. Увы, бедный Гоголь (как и другие «персонажи» книги) напоминает экзотическую рыбину, помещенную в хорошо освещенный, нарядный аквариум без воды. Ибо Гоголь как человек, как автор и как мыслитель напрочь изъят из контекста эпохи и культуры.
А между тем, вряд ли бред сумасшедшего мог бы пробить В. Белинского на столь яркую отповедь. Вряд ли и многие из слушателей второго тома «Мертвых душ» люди высококультурные впечатлились бы им столь глубоко, не заметив художественного провала автора.
И уж особое значение имеют позиции, с которых мы судим о сумасшествии Гоголя. Для него, человека глубочайшей религиозности, художественное творчество вовсе не было основным духовным содержанием жизни. Да и сам автор-составитель книги указывает на определенную ограниченность того, что традиционная психиатрия считает нормой, когда исходит из идеала адекватной социуму прагматической личности, оцениваемой к тому же преимущественно в парадигме атеистического мировоззрения.
Пациент № 2 Федор Михайлович Достоевский. О нем мы узнаем кое-что новое. Например, что его эпилепсия вполне возможно была психосоматической формой проявления истероидной конституции. Истерия или эпилепсия быть может, не так уж и важно. Во всяком случае, сам ипохондрик Достоевский как раз эпилепсию никогда не лечил, в отличие от массы мелких, а то и мнимых своих болезней.
Много, но чересчур порой общо сказано и о садомазохистском наполнении сексуальности Достоевского. Известно, что Достоевский-ребенок очень любил хлестать прутом лягушек. Истоки садомазохизма писателя можно найти как в отягощенной со стороны отца наследственности, так и в обстоятельствах тяжелого детства.
К слову, пОходя, читатель сможет уличить самого З. Фрейда в неточности. Как известно, основоположник психоанализа в своей работе о Достоевском приписал ему Эдипов комплекс, а также сделал латентный гомосексуализм автора «Униженных и оскорбленных» причиной его эпилепсии, то есть, не в силах побороть это в себе, Достоевский временами как бы выключался из действительности. Увы, основывался маститый венец на неточном свидетельстве, будто первый припадок настиг Достоевского при известии о гибели отца. Сам же писатель относит начало эпилепсии ко времени каторги, то есть, много позднее.
Подробно говоря об извращенной сексуальности Достоевского, автор не решается все ж таки уточнить главный пункт «обвинения», а именно, тягу писателя к незрелым девочкам, чему есть свидетельства мемуаристов и недвусмысленные моменты в его произведениях. Вот тут и угрызения совести с последующим отключением сознания вроде бы больше на месте
Вообще сумасшествие стихия для Достоевского интересная, если уж не сказать, родная. Около 25% его персонажей явные психопаты.
Общий вывод о Достоевском автор поручает произнести генетику В.П. Эфраимсону: «При всем уважении к гению Достоевского его характерология не вызывает сомнения: это был деспот , неудержимый в своих страстях (картежных и аномально-сексуальных), беспредельно тщеславный, со стремлением к унижению окружающих и эксгибиционизмом, сочетавший все это со слезливой сентиментальностью, необычайной обидчивостью и вязкостью» (с. 414).
Быть может, эта горькая истина несколько охладит пыл тех, кто привык принимать на веру не только художественные свершения, но и идеологические построения Достоевского и делать их фундаментом своих интеллектуальных упражнений
Более трезвый и точный взгляд СО СТОРОНЫ (со стороны психиатра) разбивает некоторые привычные нам мифы. Популярное мнение, что Лермонтов пал жертвой чуть ли не заговора III отделения разбивается о грустный диагноз: «шизоидное расстройство личности (с. 610) и связанное с этим аномальное поведение, приведшее к трагической дуэли с Мартыновым, буквально затравленным «недобрым» поэтом
Вообще книга, составленная Шуваловым, чтение достаточно охлаждающее, если не сказать: мрачное. Даже «лучезарный» Моцарт под прицелом психиатра оказывается грубоватым малоприятным инфантилом, склонным к гипомании. Впрочем, вердикт здесь, как будто, еще щадящий: «Моцарт редкий случай всеми признанного гения, не страдавший каким-либо явным психическим расстройством» (с. 721).
Но увы, увы, и еще раз увы Выводя диагноз «солнцу нашей поэзии», Шувалов сам впадает в некий «лиризм психиатра» (сродни отчаянию просто человека и просто поклонника?): «Невольно подумаешь: гений от бога! Убери фамилию, вычеркни знакомые с детства поэтические строки, и останется малопривлекательная для постороннего взгляда личность человека, страдающего мозаичной (смешанной формой) психопатией, в структуре которой сочетались и аффективно-лабильные, и истероидные, и паранойяльные черты Таким образом, трагическая судьбы поэта во многом была обусловлена чертами его личности» (с. 845845).
Впрочем, весьма симптоматично для самого психиатрического подхода, что из мемуаристов автор обильней всего цитирует М. Корфа (человека, глубоко чуждого Пушкину, чинушу и скучного обывателя, зато, вероятно, носителя безукоризненной «психиатрической» нормы Почему бы, в таком разе, не дать слово и г-ну Дантесу, вот уж кто был образцом адекватности житейским обстоятельствам и обладателем стойкого жизненного успеха!.. Впрочем, Дантес о Пушкине предпочитал помалкивать или просто забыл )
Поэтому, «справедливости для», и еще потому, что все мы помним и другие свидетельства о поэте (других, неизмеримо более ярких и проницательных людей), хочется возразить диагносту словами самого Пушкина (стихотворение «Моя эпитафия», 1815 г.):
Здесь Пушкин погребен: он с музой молодою,
С любовью, леностью провел веселый век,
Не делал доброго, однако ж был душою,
Ей-богу, добрый человек.
Впрочем, и сам автор «патографий» порой становится «парадоксов друг». Например, известно, что свой психиатрический диагноз Лев Николаевич Толстой «заработал» еще при жизни. Приглашенный в разгар споров о завещании в Ясную Поляну знаменитый психиатр Россолимо вынес «матерому человечищу» следующее категорическое заключение: «Дегенеративная двойная конституция: паранойяльная и истерическая с преобладанием первой» (с. 983).
Автор нашей книги также охотно живописует всевозможные проблемы Толстого, от тяжелейшей наследственности («В каждой семье каждого поколения Толстых имеется душевнобольной», с. 980) до эпилептических судорог (впрочем, это могли быть просто спазмы сосудов головного мозга атеросклеротического происхождения) и тягостные отношения с близкими, с которыми Толстой проявлял черты отстраненной холодности.
Тем не менее, современный психиатр делает следующий вывод:
« По всей вероятности, Л.Н. Толстого можно отнести к психически здоровым, так как мотивировка его «эпилепсии» не выглядит достаточно убедительной Необыкновенная интеллектуальная и физическая работоспособность на протяжении практически всей жизни напрочь отвергает наличие какого-либо серьезного психического расстройства, кроме тех, которые можно отнести к невротическому спектру» (с. 983).
Итак, пример Толстого редкий довод в пользу правоты тех, кто считает гениальность проявлением высших способностей человека, «каким он задуман природой»
И все же мне кажется, определение М. Цветаевой, данное личности Толстого, гораздо точнее всех положительных и отрицательных диагнозов: «Три тысячи верст вокруг себя». Без осуждения, без оправдания и т.п., просто СУТЬ ГЕНИЯ (как явления) выявила.
Книга Шувалова не столько книга прозрений, сколько книга подозрений. Но она делает свое дело, заодно с все меняющим временем, помогая увидеть в гении человека, сводя его с пьедестала. Да и какой гений в подставке нуждается? Он всегда выделится из толпы, самой своей природой.
В завершение этого очень нечеткого, хотя и, признаемся, занимательного парада-алле несколько слов об Антоне Павловиче Чехове. Вот уж кто, вроде бы, явил нам образец человека и гения, «в котором все прекрасно»! Ан, не спешите. Ядовитый, трезвый до цинизма Юрий Нагибин пишет:
«Он не был по природе своей ни добр, ни мягок, ни щедр, ни кроток, ни даже деликатен (достаточно почитать его жесточайшие письма к жалкому брату. Но, быть может, Чехов в них действовал как хирург?.. В. Б.). Он искусственно, огромным усилием своей могучей воли, вечным изнурительным надзором за собой делал себя тишайшим, скромнейшим, добрейшим, грациознейшим И какой же злобой прорывался он порой по ничтожным обстоятельствам вот тут он был искренен. Но литературные богомазы щедро приписывают все проявления его настояще-сложной и страстной натуры тяжелой болезни» (с. 1087).
Ну, и не Ю. Нагибину, человеку тоже, скорее, страстному и даже в этих строках пристрастному, чем нравственному, быть индикатором моральной нормы!
А вот вывод психиатра о «пациенте» Чехове все-таки интересен:
« Можно допустить, что сам писатель представлял собой по меньшей мере акцентуированную психоастеническую личность. Кстати, психофизиологически интровертированность могла способствовать развитию такого заболевания, как туберкулез» (с. 10881089).
Быть может, главная ценность книги Шувалова не в поставленных им «диагнозах» (как видим, нередко похожих больше на гипотезы), а в собранном им обширном материале, в том, что он посильно возобновляет важнейшую работу Г.В. Сегалина и его коллег и адресует «нарытый» им материал массовому читателю.
10 талантливых безумцев, давших миру великие идеи.
«Высокий ум безумию сосед − границы твердой между ними нет».
(с)- Джон Драйден
Гений - это талант изобретения того, чему нельзя учить или научиться.
Талант — это дар делать то, чему нельзя ни научить, ни научиться.
(с) - Кант.
Жизнь одарённого писателя связана с большим риском для самого уязвимого в человеке — его сознания. А восхождение к славе, каким бы гладким оно ни казалось, почти всегда сопровождается опасным заигрыванием с неизвестным, запретным или безумным.
Список не вполне здоровых душой авторов, подаривших миру не только великолепные литературные произведения, но и гениальное творческое вдохновение на годы вперед.
Пациент 1:
Эдгар Аллан По
Американский писатель, поэт (1809-1849)
Диагноз: Душевное расстройство, точный диагноз не установлен.
Симптомы: Страх темноты, провалы в памяти, мания преследования, неадекватное поведение, галлюцинации.
История болезни: Уже с конца 1830-х годов Эдгар По страдал частыми депрессиями. Кроме того, он злоупотреблял алкоголем, что сказывалось на его психике не лучшим образом: под действием выпитого писатель порой впадал в состояние буйного помешательства. К алкоголю вскоре прибавился опий. Существенно ухудшила душевное состояние По тяжелая болезнь его юной супруги (свою кузину Вирджинию он взял в жены тринадцатилетней; через семь лет брака, в 1842 году, она заболела туберкулезом, еще через пять лет умерла). После смерти Вирджинии — за оставшиеся ему самому два года жизни — Эдгар По еще несколько раз влюблялся и предпринял две попытки жениться. Первая провалилась из-за отказа избранницы, напуганной очередным его срывом, вторая — из-за неявки жениха: незадолго до свадьбы По сильно напился и впал в невменяемое состояние. Он был найден в дешевом балтиморском трактире пять дней спустя. Писателя поместили в клинику, где он и скончался уже через пять дней, страдая от жутких галлюцинаций. Один из главных кошмаров По — смерть в одиночестве — сбылся: много с кого он брал обещание быть с ним в последний час, однако же в три часа ночи 7 октября 1849 года никого из близких рядом не оказалось. Перед смертью По отчаянно призывал к себе Джереми Рейнолдса, исследователя Северного полюса.
Идеи, подаренные миру: Два популярнейших современных литературных жанра. Первый — роман (или рассказ) ужасов. Большое влияние на Эдгара По оказал Гофман, однако же гофмановский мрачный романтизм По впервые сгустил до консистенции подлинного кошмара — вязкого, безвыходного и весьма изощренного («Сердце-обличитель», «Падение дома Эшеров»). Второй жанр — детектив. Именно мсье Огюст Дюпен, герой рассказов Эдгара По («Убийство на улице Морг», «Тайна Мари Роже»), стал родоначальником возникновения дедуктивного метода и его апологета мистера Шерлока Холмса.
Пациент 2:
Фридрих Ницше
Немецкий философ (1844-1900)
Диагноз: Ядерная мозаичная шизофрения (более литературный вариант, обозначенный в большинстве биографий, — одержимость).
Симптомы: Мания величия (рассылал записки с текстом: «Через два месяца я стану первым человеком на земле», требовал снять со стен картины, ибо его квартира «храм»); помрачение рассудка (обнимался с лошадью на центральной городской площади, мешая уличному движению); сильные головные боли; неадекватное поведение. В медицинской карте Ницше, в частности, говорилось, что больной пил из сапога свою мочу, испускал нечленораздельные крики, принимал больничного сторожа за Бисмарка, пытался забаррикадировать дверь осколками разбитого стакана, спал на полу у постели, прыгал по-козлиному, гримасничал и выпячивал левое плечо.
История болезни: Ницше перенес несколько апоплексических ударов; страдал психическим расстройством последние 20 лет своей жизни (именно в этот период появились наиболее значимые его произведения — к примеру, «Так говорил Заратустра»), 11 из них он провел в психиатрических клиниках, дома о нем заботилась мать. Состояние его постоянно ухудшалось — под конец жизни философ мог составлять лишь простейшие фразы.
Идеи, подаренные миру: Идея сверхчеловека (как ни парадоксально, именно этот прыгавший по-козлиному и выпячивавший левое плечо товарищ ассоциируется у нас со свободной, надморальной, совершенной, существующей по ту сторону добра и зла личностью). Идея новой морали (мораль господ взамен морали рабов): здоровая мораль должна прославлять и укреплять естественное стремление человека к власти. Всякая другая мораль болезненна и упадочна. Идеология фашизма: больные и слабые должны погибнуть, сильнейшие — победить («Падающего толкни!»). Допущение «Бог мертв».
Пациент 3:
Эрнест Хемингуэй
Американский писатель (1899-1961)
Диагноз: Острая депрессия, умственное расстройство.
Симптомы: Суицидальные наклонности, мания преследования, нервные срывы.
История болезни: В 1960 году Хемингуэй вернулся с Кубы в США. Его мучили частые депрессии, чувство страха и неуверенности, он практически не мог писать — а потому добровольно согласился пройти лечение в психиатрической клинике. Хемингуэй перенес 20 сеансов электрошока, об этих процедурах он отозвался так: «Врачи, которые делали мне электрошок, писателей не понимают: Какой смысл был в том, чтобы разрушать мой мозг и стирать мою память, которая представляет собой мой капитал, и выбрасывать меня на обочину жизни? Это было блестящее лечение, вот только пациента они потеряли». По выходе из клиники Хемингуэй убедился в том, что по-прежнему не может писать, и предпринял первую попытку самоубийства, однако близкие сумели ему помешать. По просьбе жены он прошел повторный курс лечения, но намерений своих не изменил. Через несколько дней после выписки он выстрелил себе в голову из любимой двустволки, зарядив предварительно оба ствола.
Идеи, подаренные миру: Идея «потерянного поколения». Хемингуэй, как и его товарищ по эпохе Ремарк, имел в виду конкретное поколение, перемолотое жерновами конкретной войны, однако термин оказался уж больно соблазнительным и удобным — с тех пор каждое поколение находит причины для того, чтобы считать себя потерянным. Новый литературный прием, «метод айсберга», когда скупой, сжатый текст подразумевает щедрый, душераздирающий подтекст. «Мачизм» нового образца, воплощенный и в творчестве, и в жизни. Герой Хемингуэя — суровый и немногословный борец, который понимает, что борьба бесполезна, но борется до конца. Самым бескомпромиссным хемингуэевским мачо стал, пожалуй, рыбак Сантьяго («Старик и море»), в уста которого Великий Хэм вложил фразу: «Человек не для того создан, чтобы терпеть поражение. Человека можно уничтожить, но его нельзя победить». Сам Хемингуэй — охотник, солдат, спортсмен, моряк, рыболов, путешественник, нобелевский лауреат, чье тело сплошь покрывали шрамы, — к огромному разочарованию многих, до конца бороться не стал. Впрочем, своим идеалам писатель не изменил. «Мужчина не имеет права умирать в постели, — говорил он. — Либо в бою, либо пуля в лоб».
Пациент 4:
Франц Кафка
Чешский писатель (1883 — 1924)
Диагноз: Выраженный невроз, психастения функционального характера, непериодические депрессивные состояния.
Симптомы: Возбудимость, перемежающаяся с приступами апатии, нарушение сна, преувеличенные страхи, психосоматические трудности в интимной сфере.
История болезни: Корни глубоких психологических провалов Кафки берут свое начало из конфликта с отцом, трудных взаимоотношений с семьей и сложных, запутанных любовных историй. Увлечение писательством в семье не поощрялось, и заниматься этим приходилось украдкой.
«Для меня это ужасная двойная жизнь, — писал он в дневнике, — из которой, возможно, есть только один выход — безумие».
Когда отец стал настаивать, чтобы после службы сын работал еще и в его лавке, а не занимался ерундой, Франц решился на самоубийство и написал прощальное письмо своему другу Максу Броду «В последний момент мне удалось, вмешавшись совершенно бесцеремонно, защитить его от «любящих родителей», — пишет Макс Брод в своей книге о Кафке. В его психическом состоянии отмечались периоды глубокого и ровного спокойствия, сменяемые такими же продолжительными периодами болезненного состояния.
Вот строки из его «Дневников», наглядно отражающие эту внутреннюю борьбу: «Я не могу спать. Только видения, никакого сна. Странная неустойчивость всего моего внутреннего существа. Чудовищный мир, который я ношу в голове. Как мне от него освободиться и освободить его, не разрушив?».
Умер писатель в возрасте 41 года от туберкулеза. Три месяца он пребывал в агонии: разрушался не только организм, но и разум.
Идеи, подаренные миру: Кафка не был известен при жизни, мало печатался, но после его кончины творчество писателя покорило читателей новым направлением в литературе. Кафкианский мир отчаяния, жути и безысходности вырос из личной драмы его создателя и стал основой нового эстетическое направления «литературы с диагнозом», очень характерной для XX века, потерявшего Бога и получившего взамен абсурд существования.
Пациент 5:
Джонатан Свифт
Ирландский писатель (1667-1745)
Диагноз: Болезнь Пика либо болезнь Альцгеймера — специалисты спорят.
Симптомы: Головокружение, дезориентация в пространстве, потеря памяти, неспособность узнавать людей и окружающие предметы, улавливать смысл человеческой речи.
История болезни: Постепенное нарастание симптомов вплоть до полного слабоумия в конце жизни.
Идеи, подаренные миру: Новая форма политической сатиры. «Путешествие Гулливера», безусловно, не первый саркастический взгляд просвещенного интеллектуала на окружающую действительность, однако новаторство здесь не во взгляде, а в оптике. В то время как другие насмешники смотрели на жизнь сквозь увеличительное стекло или в телескоп, декан собора св. Патрика смастерил для этого линзу с причудливо искривленным стеклышком. Впоследствии этой линзой с удовольствием пользовались Николай Гоголь и Салтыков-Щедрин.
Пациент 6:
Жан-Жак Руссо
Французский писатель и философ (1712-1778)
Диагноз: Паранойя.
Симптомы: Мания преследования.
Руссо везде мерещились заговоры, он вел жизнь скитальца и нигде не задерживался надолго, полагая, что все его друзья и знакомые злоумышляют против него либо в чем-то его подозревают.
История болезни: В результате конфликта писателя с церковью и правительством (начало 1760-х, после выхода книги «Эмиль, или О воспитании») изначально свойственная Руссо подозрительность приобрела крайне болезненные формы. Ему везде мерещились заговоры, он вел жизнь скитальца и нигде не задерживался надолго, полагая, что все его друзья и знакомые злоумышляют против него либо в чем-то его подозревают. Так, однажды Руссо решил, что обитатели замка, в котором он гостил, считают его отравителем умершего слуги, и потребовал вскрытия покойника.
Идеи, подаренные миру: Педагогическая реформа. Современные пособия по воспитанию детей по многим пунктам повторяют «Эмиля»: взамен репрессивному методу воспитания Руссо предлагал метод поощрения и ласки; он полагал, что ребенка следует освободить от механического затверживания сухих фактов, а объяснять все на живых примерах, и лишь тогда, когда ребенок будет психически готов к восприятию новой информации; задачей педагогики Руссо считал развитие заложенных природой талантов, а не корректировку личности. Новый тип литературного героя и новые литературные направления. Порожденное фантазией Руссо прекраснодушное создание — слезливый «дикарь», руководствующийся не разумом, но чувством (однако чувством высоконравственным), — дальше развивалось, росло и старилось в рамках сентиментализма и романтизма. Идея правового демократического государства, прямо вытекающая из сочинения «Об общественном договоре». Идея революции (именно произведениями Руссо вдохновлялись борцы за идеалы Великой французской революции; сам Руссо, как ни парадоксально, никогда не был сторонником столь радикальных мер).
Пациент 7:
Николай Гоголь
Русский писатель (1809-1852)
Диагноз: Шизофрения, периодический психоз.
Симптомы: Зрительные и слуховые галлюцинации; периоды апатии и заторможенности (вплоть до полной неподвижности и неспособности реагировать на внешние раздражители), сменяющиеся приступами возбуждения; депрессивные состояния; ипохондрия в острой форме (великий писатель был убежден, что все органы в его теле несколько смещены, а желудок располагается «вверх дном»); клаустрофобия.
История болезни: Те или иные проявления шизофрении сопровождали Гоголя на протяжении всей его жизни, однако в последний год болезнь заметно прогрессировала. 26 января 1852 года от брюшного тифа умерла сестра его близкого друга Екатерина Михайловна Хомякова, и эта смерть вызвала у писателя сильнейший приступ ипохондрии. Гоголь погрузился в непрестанные молитвы, практически отказался от пищи, жаловался на слабость и недомогание и утверждал, что смертельно болен, хотя врачи никакой болезни, кроме небольшого желудочно-кишечного расстройства, у него не диагностировали. В ночь с 11 на 12 февраля писатель сжег свои рукописи (на следующее утро он объяснил этот поступок происками лукавого), далее состояние его постоянно ухудшалось. Лечение (не слишком, впрочем, профессиональное: пиявки в ноздрях, обертывание холодными простынями и окунание головы в ледяную воду) положительных результатов не дало. 21 февраля 1852 года писатель скончался. Истинные причины его смерти так и остались неясны. Однако же, вероятнее всего, Гоголь попросту довел себя до полного нервного и физического истощения — не исключено, что своевременная помощь психиатра могла бы спасти ему жизнь.
Идеи, подаренные миру: Специфическая любовь к маленькому человеку (обывателю), состоящая наполовину из отвращения, наполовину из жалости. Целый букет удивительно точно найденных русских типажей. Гоголь разработал несколько ролевых моделей (наиболее яркие — персонажи «Мертвых душ»), которые вполне актуальны до сих пор.
Пациент 8:
Ги де Мопассан
Французский писатель (1850-1893)
Диагноз: Прогрессивный паралич мозга.
Симптомы: Ипохондрия, суицидальные наклонности, припадки буйства, бред, галлюцинации.
История болезни: Всю жизнь Ги де Мопассан страдал ипохондрией: он очень боялся сойти с ума. С 1884 года у Мопассана начались частые нервные припадки и галлюцинации. В состоянии крайнего нервного возбуждения он дважды пытался покончить с собой (один раз при помощи револьвера, второй — при помощи ножа для бумаг, оба раза неудачно). В 1891-м писатель был помещен в клинику доктора Бланша в Пасси — там он и прожил в полусознательном состоянии до самой смерти.
Идеи, подаренные миру: Физиологизм и натурализм (в том числе эротический) в литературе. Потребность неустанно бороться с бездуховным обществом потребления (своеобразных клонов «Милого друга» усердно воссоздают ныне здравствующие французские писатели Мишель Уэльбек и Фредерик Бегбедер, старается не отставать и наш Сергей Минаев).
Пациент 9:
Вирджиния Вульф
Английская писательница (1882-1941)
Диагноз: Депрессия, галлюцинации, кошмары.
Симптомы: Находясь в глубокой депрессии, Вирджиния жаловалась на то, что все время «слышит голоса птиц, поющих на оливах Древней Греции». Часто и подолгу не могла работать из-за бессоницы и кошмаров. С детства страдала суицидальными наклонностями.
История болезни: Когда Вирджинии исполнилось 13 лет, она пережила попытку изнасилования со стороны ее кузенов, гостивших в доме. Это положило начало стойкой неприязни к мужчинам и к физической стороне отношений с ними на протяжении всей жизни Вирджинии. Вскоре после этого от воспаления легких скоропостижно скончалась ее мать.
Нервная, впечатлительная девочка от отчаяния попыталась покончить с собой. Ее спасли, но глубокие, затяжные депрессии стали с тех пор частью ее жизни. Сильный приступ психического расстройства настиг юную Вирджинию и после смерти отца в 1904 году.
Эмоционально-откровенные письма и произведения Вирджинии Вульф дают основания для вывода о нетрадиционной сексуальной ориентации писательницы. Однако это не совсем так. Вследствии пережитой в детстве трагедии, страха, который она испытывала перед мужчинами и их обществом, она влюблялась в женщин — но при этом питала отвращение ко всем формам близости, в том числе и с ними, не выносила объятий, не позволяла даже рукопожатий. Будучи 29 лет замужем за Леонардом Вульфом (причем этот брак считается образцовым с точки зрения преданности и эмоциональной поддержки супругами друг друга), писательница, по некоторым сведениям, так и не смогла вступить в супружеские отношения со своим мужем.
В начале 1941 года ночная бомбардировка Лондона разрушила дом писательницы, сгорела библиотека, едва не погиб любимый муж — все это окончательно расстроило ее нервную систему, врачи настаивали на лечении в психиатрической клинике. Не желая, чтобы остаток своей жизни муж провел в заботах, связанных с ее помешательством, она 28 марта 1941 года исполнила то, что не раз описывала в своих произведениях и что не раз пыталась осуществить на практике — покончила с собой, утопившись в реке Оус.
Идеи, подаренные миру: Новаторство в способах изложения преходящей мирской суеты, отображения внутреннего мира героев, описание множества путей преломления сознания — произведения Вирджинии Вульф вошли в золотой фонд литературного модернизма и принимались с восторгом многими современниками. Верная ученица Толстого, она разрабатывала и довела в английской прозе до совершенства «внутренний монолог».
Пациент 10:
Сергей Есенин
Русский поэт (1895-1925)
Диагноз: Биполярное аффективное расстройство (БАР).
Симптомы: Мания преследования, внезапные вспышки ярости, неадекватное поведение (поэт прилюдно крушил мебель, бил зеркала и посуду, выкрикивал оскорбления). Несколько случаев есенинского помрачения не без смака описал в своих воспоминаниях Анатолий Мариенгоф.
История болезни: Из-за часто повторявшихся приступов МДП, провоцируемых, как правило, чрезмерным употреблением спиртного, Есенин несколько раз проходил лечение в психоневрологических клиниках — во Франции и в России. Лечение, к сожалению, не оказало на пациента благотворного действия: через месяц после выписки из клиники профессора Ганнушкина Есенин покончил с собой, повесившись на трубе парового отопления в ленинградской гостинице «Англетер».
Идеи, подаренные миру: Новые интонации в поэзии. Есенин сделал стилистической нормой, со слезой и всхлипами, любовь к деревне и деревенскому жителю (прямые его последователи не в стилистическом, но в идеологическом смысле — «деревенщики»). Есенин, много работавший в жанре городского хулиганского романса, по сути, задал канон современного русского шансона.
